Готовность к школе: Что мы не понимаем?
Весна — время особых хлопот в семьях будущих
первоклассников. Обеспокоенные родители бегают от одной элитной гимназии к
другой, что успеть записаться на собеседование или тестирование. В некоторых
мамы и бабушки отличаются особым рвением в проталкивании чада к светлому
будущему, детям ищут репетиторов по объявлению «Готовлю к поступлению в первый
класс» или по настоятельным рекомендациям уважаемых знакомых. И вот с малышом
занимаются с утра до вечера, так что ему поиграть некогда. Даже время прогулок
приходится сокращать. А школьный психолог вдруг огорошивает маму на приеме:
«Ваш сын — замечательный малыш. Но к школе пока не готов. Лучше ему еще годик в
детский сад походить». Мама, конечно в гневе «Насажали тут всяких липовых
«специалистов»! Напридумывали глупостей! Да кто он такой, этот психолог, чтобы
мне указывать? Ребенок и читает уже, и до ста считает, и домашний адрес знает.
Даже прописи освоил. И он, видите ли, не готов! Что значит — не готов?»
Действительно, что значит — «не готов»? Что, собственно,
означает эта злополучная «готовность к школе», которая доставляет так много
хлопот педагогам и заставляет так сильно нервничать родителей?
У любого психологического понятия, как правило, есть своя
история. Сейчас мы уже привыкли к сочетанию «готовность к школе». Но это
довольно молодой термин. И проблема готовности к школе тоже очень молодая. А
возникла проблема готовности в связи с экспериментами по обучению шестилеток.
Пока дети шли в школу с семи или даже с восьми лет, никаких вопросов не
возникало. Конечно, одни учились лучше, другие хуже. Но когда процесс обучения
столкнулся с шестилетками, привычные, устоявшиеся методы работы вдруг потерпели
фиаско. Более того, несостоятельными оказались прогнозы школьной успешности
детей и привычные объяснения их неудач. Вот приходит симпатичный ребёнок из
интеллигентной семьи. Воспитанный. Родители уделяют ему много внимания,
развивают, как могут. Он и читает, и считает. Казалось бы, чего ещё хотеть от
будущего первоклассника? Только учи его – и получится отличник. Так не
получается! Шестилеток принимали не везде. Это, как правило, были элитные
школы, имевшие возможность, так или иначе, отбирать детей. Учителя и отбирали -
по привычным для себя показателям. А через полгода выяснялось, что чуть ли не
половина отобранных детей не оправдывает возлагавшихся на них надежд. Не то,
что отличники из них не получались: возникала проблема даже на уровне освоения
программы. Казалось, что возникшие сложности решить можно: раз дети плохо учатся,
значит, плохо готовы. А раз плохо готовы, нужно готовить лучше. К примеру с
пяти лет. И под этим «лучше» опять понималось «читать, считать» и т. д. И опять
ничего не получалось. Потому что нельзя ничего хорошего сделать с ребёнком с
помощью механического снижения планки обучения, игнорируя законы его
психологического развития.
В чём же суть «готовности»?
Готовность – это определённый уровень психического
развития человека. Не набор некоторых умений и навыков, а целостное и довольно
сложное образование. Причём неправильно суживать его исключительно до
«готовности к школе». Каждая новая ступень жизни требует от ребёнка
определённой готовности – готовности включаться в ролевые игры, готовности
отправиться без родителей в лагерь, готовности обучаться в ВУЗе. Если ребёнок в
силу проблем своего развития не готов вступать в развёрнутые отношения с
другими детьми, он не сможет участвовать в ролевой игре. Если он не готов ехать
в лагерь без родителей, оздоровительный отдых обернётся для него пыткой. Не
готов играть по правилам университета, не сможет успешно учиться. Но наивно
полагать, что можно предотвратить какие-то сложности в его жизни, опережая
события.
Успехи молодого человека в вузе никак не связаны с тем,
читают или не читают вузовские преподаватели лекции в старших классах его
школы. Вузовские преподаватели, как правило, при работе со старшеклассниками
пользуются привычными для себя методами обучения – вузовскими. А школьников
нужно учить школьными методами. И блестящий университетский профессор может сделать
для развития ребёнка не больше, а меньше, чем хороший школьный учитель. Точно
так же вживление школьных методов обучения в детский сад не является
профилактикой школьных трудностей. Как раз наоборот – оно их порождает.
Существует непреложная логика личностного развития:
человек не может в своём развитии перейти на новый этап, если он не пережил, не
прожил полноценно этап предыдущий. Характерный пример: психологическая служба
получила разрешение работать в детском доме. Набрав всевозможных книжек, игрушек,
развивающих пособий психологи пришли к детям. Выяснилось, что никакие книжки,
игрушки детдомовским детям не нужны. Им нужно посидеть на коленках, потрогать
бусинки, потеребить пуговичку. Эти дети не прожили полноценно стадию общения с
взрослым. И они пробуют восполнить этот пробел при любом удобном случае.
Естественно, за счёт тех видов деятельности, которые должны были бы
соответствовать их возрасту.
Чтобы ребёнок из дошкольника превратился в школьника, он
должен качественно измениться. У него должны развиться новые психические
функции. Их невозможно развить заранее, потому что в дошкольном возрасте они
отсутствуют. «Тренировка» - вообще слово некорректное по отношению к маленькому
ребёнку. Моторика, мышление, память – это всё прекрасно. Только к школьной
готовности относится не только это. Огромное количество книжной продукции,
запудривающей родителям мозги (мол, купите – и дело будет в шляпе), никак не
влияет на вызревание школьной готовности. Это процесс внутренний, и извне им управлять
невозможно.
Что отличает ребёнка, готового к школе?
Во-первых, такой ребёнок должен уметь видеть учебную
задачу, принимать её. Д. Б. Эльконин так и говорил об этом: первый показатель
готовности к школе – «приём учебной задачи». Когда учитель пытается объяснить
детям смысл умножения на примере выложенной плитками кухни, а дети начинают
задавать вопросы о цвете плитки, о магазине в котором плитку купили, о том,
какая машина столько плитки привезла и т. п. , это значит: они не могут
принимать учебную задачу, не видят её. Почему? потому что они не готовы к
школьному обучению.
Во-вторых, ребёнок, готовый к школьному обучению, умеет
выделять общий способ действия. Он способен охватить ситуацию целиком, её
смысловую составляющую. Дошкольник же на его месте будет действовать формально.
Вот пример. На одном занятии в детском саду воспитательница написала на доске
пример: «5-3». Дети должны были придумать задачу по этой записи. И один мальчик
задачу придумал: «У мамы было пять ножниц. Три она взяла и съела. Сколько
ножниц осталось?» Опускаем характеристику мальчика. Интересно, что ответили
другие дети. Они ответили: «осталось двое ножниц». На полном серьёзе. Никто не
засмеялся. Ну, и действительно. Пять – это три и два. Три убрали, два осталось.
Умеют считать эти малыши? Умеют. Готовы к школе? Не готовы.
Третья составляющая готовности к школе – появление
специфической самооценки. Проводилось исследование самооценки у дошкольников и
младших школьников. Для этого использовался ряд сюжетных картинок. Например, на
картинке изображалась горка. По ней на лыжах съезжает мальчик. А на следующей
картинке этот мальчик лежит в сугробе, лыжи в разные стороны торчат. Или
девочка поднимает ведро с водой. А на другой картинке ведро упало, вода
разлилась. Детям задаётся вопрос: «Почему так вышло? В чём причина неудач?» Что
отвечают дошкольники? Горка крутая, ведро тяжёлое. А школьники? Мальчик не
очень хорошо умеет кататься на лыжах. Девочка недостаточно сильная, чтобы ведро
поднять. Но мальчик, добавляют они, потренируется и научится съезжать. Девочка
тоже подрастет, и обязательно с ведром будет справляться. О чём это
свидетельствует? О разном подходе к жизни. Дошкольники ещё не выделяют себя из
окружающей действительности в качестве субъектов деятельности. Местоимение «я»
для них тотально: не я в конкретной деятельности, а «я» вообще, в целом. При
таком взгляде на жизнь его не то, что первая двойка или тройка, его четвёрка
убьет наповал. Ведь если «я» нарисовал не очень хорошо, значит – «я» плохой.
Это значит – меня любить не будут.
И, наконец, четвёртая составляющая: дошкольник живёт в
игровом пространстве. Его интересует сюжет, но совершенно не интересует
процессуальная сторона деятельности. Казалось бы, это парадокс: ведь дошкольник
и мыслит-то, только что-нибудь делая. Но он не рефлексирует способы своей
деятельности. Если задача у него не получается, дошкольник скажет: «А я как
будто сделал!».
Д. Б. Эльконин в своё время проводил эксперимент по
изучению процессуальности у дошкольников и младших школьников. Для этого был придуман
механический лабиринт с моторчиком. В железном ящике были вырезаны прорези, по
которым могла двигаться куколка Красная Шапочка. И были четыре кнопки
управления этой куклой. Дошкольники и школьники совершенно по-разному
участвовали в игре. Дошкольники фантазировали по поводу приключений Красной
Шапочки. Даже если им не удавалось провести куколку по лабиринту, они с успехом
восполняли свою неудачу за счёт воображения. А школьников интересовало, как
именно куколка движется. Они могли снять ящик и экспериментировать с кнопками,
чтобы понять принцип управления механизмом. Главным был для них вопрос «как?»,
а не «что?».
Вот такие специфические составляющие школьной готовности.
Теперь надо ответить на важный вопрос. Что означает этот
диагноз: «ваш ребёнок не готов к школе»? Родитель с испугом прочитывает в этой
формулировке нечто страшное: «Ваш ребёнок – недоразвитый». Или: «Ваш ребёнок –
плохой». Но речь идёт о шестилетнем ребёнке. И констатируемая на данный момент
неготовность к школьному обучению значит всего лишь то, что она значит. А
именно то, что ребёнку с поступлением в школу надо повременить.
Он ещё не доиграл.
Комментариев нет:
Отправить комментарий